Экспедиция при содействии проекта Окна в
мир – Лето Алтая
В Уймонской долине воздух пульсирует, как кровь в венах, а
в пространстве разлито звенящее
спокойствие, которое то поднимает в прозрачную кристальную вышину снежных пиков,
а то буквально вдавливает в глубину – земли, тела, души.
Неким «седьмым» чувством ощущается, что время здесь течет
особым образом – неспешно, но очень насыщенно. Так же, как в стародавние
времена, здесь стоят темно-рыжие, срубленные из лиственницы избы, в огородах можно
видеть женщин в сарафанах и дети вечером гонят домой с изумрудных лугов коров и
телят. А на закате с молочно-белых облаков смотрят ангелы с раскосыми глазами.
Долина расположена у подножья легендарной горы Белухи,
священной для алтайцев и ставшей местом паломничества для духовных искателей со
всего мира - Н.К. Рерих прославил эти горы, как место нового возрождения
человечества. Здесь до сих пор живут староверы, потомки русских людей, пришедших
вслед мечте о райских землях, Беловодье.
 |
| Уймонская долина. Фото В. Левицкого |
Исход
В середине XVII века в России произошло духовное движение, приведшее к
расколу русского народа. Часть верующих не признала церковной реформы Никона, а,
следовательно, и царской воли. Гонимые страшными казнями и расправами, люди
бежали из центральной части России на окраины.
«Иконы переплавляли –
делали себе подковы на сапоги, рукоятки на кинжалы, на ружья. Иконы и книги
сжигали», - рассказывает старообрядческая бабушка Людмила Бочкарева.
Семьи, не принявшие нововведений, собрались общиной на реке
Керж под Нижним Новгородом. Однако после её разгрома многие направились в Сибирь.
До сих пор старообрядцев здесь зовут кержаками.
В старообрядческих селах всё ещё хранятся семейные предания
о временах переселения. Рассказывают, что предки шли на Алтай пешком, в путь
брали только икону и топор. А у кого не было икон - в пыли дороги рисовали
крест и молились. И до сих пор староверы каждое дело совершают с молитвой.
Не один десяток лет занял этот переход. Старообрядческие
семьи скрывались в Сибири, в тайге строили поселения, обживались. Но на них продолжались
гонения, и когда такие селения находили царские войска, то дома сжигали, а
людей убивали. Только немногие могли спастись тайными подземными ходами. Снова
шли, по пути рожали детей, размножался скот, снова находили место для
поселения. И опять та же история. Часть семей дошли до Алтая, Уймонской долины,
окруженной синими горами. Место это сильно удалённое, да и труднодоступное. Тут
уже осели окончательно.
 |
| Уймонская долина. Фото В.Левицкого |
Русские переселенцы ехали сюда с мечтой о благочестивой, богатой
жизни и в скорости часть земель распахали под сельскохозяйственные культуры –
пшеницу, рожь, лён. Люди много трудились, семьи имели крепкое хозяйство. Однако
самым прибыльным делом оказалась
торговля понтами – рогами оленей. Понты продавали в Китай, откуда привозили
шёлк на сарафаны, палантины и фарфор. И сейчас маралов разводят на склонах гор.
С местными жителями русские установили дружественные
отношения. Мирным способом получалось делить землю между кочевым алтайским
населением и оседлым русским. Общим было и почтительное отношение к природе. Русские
к лесу относились как к храму, веточки деревьев – черёмухи, берёзы, - поэтично
называли пальчиками Богородицы, а ствол - её рукою. Без надобности ни одну
травинку не срывали. А если что брали – травы, ягоды, грибы, зверя -
обязательно с молитвою, прося разрешения у хозяина леса.
«Староверы ходили
поклоняться к тем же источникам, у которых совершали языческие обряды местные
алтайцы, и в этом смысле у них была общая религия – почитание Природы», -
рассказывает уймонский краевед Р.П. Кочуганова.
В лицах русских староверов просвечивают восточные черты –
границы миров здесь прозрачны, один светит через другой, слагая удивительные
узоры судеб.
Уральская татарка – рассказывает Бочкарёва Л.М.
«Все родители моего
дедушки гоняли ямщину, везли почту – с
Коксы и до Уральских гор.
Не доезжая Урала один
ямщик построил себе большой дом, жил в нём, принимал со всех сторон гонцов,
ямщиков с письмами, с газетами. И у него была дочь 14 лет, Ануш. Она была
татарка, носила платье, рукава с зажимами, безрукавку, штаны расшиты до низу,
штиблеты, тюбитейку. У неё было 11 братьев, а она была единственной дочерью. И вот мой прадед её выкрал. Её привезли сюда,
в Верх-Уймон, свадьбу сыграли по-нашему, а свои наряды она сохранила.
Братья татары от неё
отказались: «Мы её проклинам, если она приедет, мы её закидам камнями, она
будет как столб в камне, и если к ней кто из родственников поедет, то ему будет
та же участь».
Один брат, Магомед,
сюда приехал, и туда больше не уезжал. Его тут Михаилом назвали. Ему сильно её
было жалко: «Я приеду сюда жить и следить, чтобы её другая вера не унижала, не
издевались». А её наоборот любили. Здесь её крестили Анной. Русского языка она
не знала, а тут научилась – с деверями, с золовками. Говорила чисто.
И вот который раз она
пойдёт к старухам нашей веры. А раз она приняла нашу веру, стала носить нашу
одежду. Придёт она от стариков, чего-то ей там не понравиться, она всё сбросит,
а своё наденет и деду скажет: «Зачем ты меня привёз? Зачем ты меня одел в свою
сбрую?»
А утром нас разбудит:
«Девчонки, скорей собирайте мою сбрую, сейчас старухи придут, меня наругают».
Мы скорей соберём всё - шашмуру, да косу заплетём, платок один – так, один –
так. Рукова, рубаха, сарафан, пояс. Старухи каждый день ходили, родни то много
было».
 |
| Настенька в старинном Уймонском сарафане. Фото В.Воробчук |
Зеркало России
Несмотря на свою удалённость от центральной России, эти
места – своего рода малый образ страны,
в «миниатюре» отражающий русскую историю с её перипетиями, победами и
поражениями, бедами и радостями. Есть здесь что-то особое в воздухе, в биении
пульса времени гор – ритмичное, певучее. Удивительно, что чуть ли не каждый
житель прочтёт вам стихи собственного сочинения – простые и искренние слова о
своём крае и судьбе.
…Мы идем по белой деревенской дороге меж домов с бирюзовыми
наличниками и пышными цветочными палисадниками. Нас окликает дедушка, и, узнав,
что мы собираем предания старины, читает нам свои стихи, - мы становимся
случайными слушателями истории России в лицах и судьбах одной семьи. Прадед
батрачил на Волге, где познакомился с Горьким и Шаляпиным. Дед его жены –
легендарный отшельник Филарет, жил на горе, что возвышается рядом с деревней и
с тех пор носит его имя – Филаретка. Революция
и гражданская война прошли буквально огнём и мечом по жителям сказочной долины
– кого сожгли, кого застрелили или просто выселили в дальние края. Трагичные
истории своих предков Федор Боровиков читает ровным голосом. Мы видим его
слёзы, и сейчас уже кажется невероятным, что в этих чистых и живописных землях
происходили страшные события. И просто чудом видится то, как человек выжил в
тяжелейших перипетиях, а его сильные, красивые сыновья и дочери продолжают жить
и трудиться на своей родной земле. Все дети Федора, все семнадцать внуков живут
рядом, в одном селе.
 |
| Фото В.Левицкого |
Собор
До настоящего времени потомки старообрядцев сохраняют
прежний уклад, хотя молодое поколение если и соблюдает предписания, то только
частично. Тем не менее, крепкий семейный дух, взаимопомощь, добрые соседские
отношения, мягкость и устойчивость характерны для местных жителей.
Здесь живут старообрядцы – беспоповцы. Моления происходят
не в церкви, а в Соборе, располагающемся в частном доме. Общественная жизнь и
духовное развитие жителей деревни ведётся наставником, которого выбирают
совместно. Все дела и распределение общественных обязанностей осуществляется по
его благословению.
Так, мастерицы, занимающиеся ткачеством в муниципальной
ремесленной мастерской села Мульта, ткут и прядут по благословению наставника.
Также дело обстоит и с пошивом традиционной одежды, которую в настоящее время
одевают на праздники и моления.
Сарафаны и шашмуры
В горку по белой Мультинской центральной улице на
велосипеде едет женщина в сарафане – это тетя Вера торопится на моление. В
настоящее время, конечно, традиционные одежды носят изредка, в основном на
праздники в Собор. Тем не менее, молодые девушки мечтают на свадьбу одеть не
белое платье с кринолином, а старинный старообрядческий наряд, сшитый по всем
правилам.
Традиционная одежда для женщин – это «рукава», то есть
рубаха, сарафан, пояс и головной убор,
состоящий из шашмуры (повойника) и платка, который закалывают булавочкой под
бородку. Мужчины на моление надевают рубахи темных цветов. Девочкам шьют
сарафаны ярких расцветок, а как становятся старше – более скромных. Уймонская
сарафанная мода – ткани в мелкий цветочек, так, чтобы было и мило и скромно,
«ни бусенько, ни лысо».
Распространенным является ношение платка. Сохранился обычай
носить пояс. Первый пояс делают для ребеночка на крестины, это простой поясок,
сплетённый из трёх или шести ниток. Старшие женщины носят тканые пояса. Одеяние
для моления дополняют лестовка и подручник. Лестовка – это традиционные чётки,
разные бусинки на которых обозначают разные слова молитвы. А подручник – это
небольшой коврик, который подстилают, когда делают земные поклоны.
В целом, одежда старообрядцев простая и скромная, украшения
носили в основном до замужества, потом говорят, некогда было украшаться. Женщины
вставали в три утра, до пяти молились, потом нужно коров передоить, всей семье
наготовить еду, весь день до вечера – в труде. Какие уж тут серёжки и бусы. Очевидно,
что и современные старообрядческие красавицы хороши своим природным естеством,
помноженным на светящуюся изнутри силу веры предков. Ничего и не прибавишь – и
так дух захватывает.
Справедливости ради нужно сказать, что старинные правила
жизни невероятно строги. Например, запрещено использовать для мытья мыло,
женщинам - носить мужскую одежду, то есть брюки, на каждое повседневное
действие есть своё ограничение. За любое отступление следует наказание –
прочтение определённого количества молитв. Сейчас все правила соблюдают,
возможно, только старушки. А молодые
могут сказать, что все правила соблюдать – лучше уж совсем не родится. Тем не
менее, общий дух скромности, уважения к старшим, внутренняя ровность характерны
для жителей старообрядческих деревень. Очевидно, что уклад ценится, и дети в
меру текущего времени хранят настрой и заветы предков.\
 |
| Девушки в традиционных Уймонских нарядах |
Веретёшки и красна
Здесь до сих пор прядут шерстяные нити и ткут. Из
домотканого полотна делали одежду вплоть до середины XX века.
Вот как про ткачество рассказывает тетя Таня, 1936 года
рождения:
«Мамочка и ткала и
пряла – мы хоть нагишом-то не ходили. Всю зиму кросна (ткацкий станок) стоят –
одни холсты убирают, другие ставят. Пряли изо льна. Сначала лен надо сорвать,
связать снопиками. Лен не мочили, а коноплю мочили. Лен составим кустками.
Когда осень наступит, картошки уже выкопают, то топят баню, ставят лен на пол,
и он высыхат. Потом мялкой мяли. Костика-то (твёрдая часть стебля) вся
сомнётся, всё прохлопает. Потом чешут чесалкой. Остаётся одно волокно, оно
крепко-крепко. Его легко прясть – как крутнет веретёшко, оно
крутится-крутиться, и нитка длииииная. Потом нитку намотат. Получается нитка
крепкая, никак не порвёшь. Пряжу не стирали. Клубки делают, и их мотают на
мотовило. Потом уже начинается – с мотовилы – на сновалку – снуют, а потом
крутят и на красна ставят. Нитки в ниченки вдеёшь. Я подаю в ниченки – мамочка
принимает и перебирает, потом в бердо вставляет. Потом привязывает, и начинает
притыкать. Цевочки наскёшь (дудочки для челнока) целую коробку, это дня на два.
Потом холст ткут. После делают золу – заливают водой, получается щёлок. Потом
маленько постирают холст, он полежит в щёлоке. Потом достают и стелют на снег.
Холст полежит недели две, его снегом завалит, и вот тада-то он становится
белый. Потом его и стирать не нужно. Можно шить - дерюжки на койку или одежду.
Она парнишкам и рубахи шила из холста, а нам платья, юбки. Холст на брюки
красили черным, на рубашки мальчишкам - красным. У меня машинка есть - я сейчас
ребетёшкам матрасы и одеяла делаю. Беру заготовки из ситца, потом шерсть
разложу, выверну и прошиваю на машинке».
В зимнее время многие женщины прядут на веретенах, самопрялках,
как старинных, так и электрических. Нити красят либо анилиновыми красителями,
либо растительными (луковая шелуха – желто-коричневый цвет, кора лиственницы –
красно-бурый). Из самопрядённых нитей вяжут варежки, носки, ткут половички.
Традиционное рукоделие в настоящее время восстанавливается
при поддержке Отдела Культуры, в Мультинской мастерской есть старинные станки,
кросна, на которых можно научиться ткать. А благодаря работам технолога средней школы Галушкиной Натальи
Ивановны, школьница пошила по старым образцам сарафан, и теперь шьёт их на
заказ.
 |
| Традиционная резьба по дереву, село Тихонькая. Фото К. Пащенкова |
Беловодье в резко
континентальном климате
Рассказывают, что когда сюда прибыли первые переселенцы,
край изобиловал богатыми дарами - леса были полны ягодами, грибами, зверьём,
реки буквально бурлили от обилия рыбы. И сейчас плодородные уймонские земли
расцветают пышным цветом в летнее время – ярко сияют луга со множеством цветов
– желто-лимонными маками, синей зизифорой, фиолетовыми хризантемами, белой
пушистой таволгой.
Да, здесь до сих пор мир сохраняют молитвой, а если
нападает болезнь - лечатся травами. Про травы в первую очередь расскажут, что
они спасли жизни в голодные военные годы. Как только начиналась весна – «ребетёшки»
собирали кашку белого клевера, дикий лук, первоцветы – ели, и тем выживали.
Сейчас, как и в стародавние времена, у бабушек, даже если
они живут уже одни в избе, каждый день наготовлена гора еды – лапша, винегрет,
сырнички, блины. Потому что соседи и родственники каждый день ходят друг к
другу в гости – на чай и задушевную беседу.
Двери домов здесь редко запирают. За всеми следит высокое
синее небо. И каждый знает, что косая мысль или дело обязательно прилетит
обратно, и от неё не запрёшься на один замок. Конечно, это не значит, что тут
не бывает преступлений. Более того, если они происходят – это жестоко и
страшно. В годы раскулачивания родные братья, разделённые красными и белыми, убивали друг друга. Катунь
становилось красной от крови расстрелов, на которые сгоняли смотреть жителей.
Во времена раскулачивания у семей отбирали всё хозяйство, просто потому, что
оно было. В войну дети ходили в школу даже зимой босиком – нечего было одеть –
всё отдавали на фронт. Но, слава Богу, прошли эти времена, и места стали
постепенно возрождаться. И во всем этом светится пронзительное чудо жизни людей
– пережив лютую боль, сохранить чистое, доброе сердце.
Труд – одно из несменных ценностей людей этой земли. Тётя
Таня рассказывает, что с самого раннего детства работала, не представляет себе
жизнь без работы. И дети, и внуки её такие же. Внук построил дом своей семье, и
строит второй – для друзей, чтобы они могли отдохнуть после работы в горах. И
на вопрос о Беловодье – старожилы ответят – вот оно под ногами, а открывается
оно из сердца.
 |
| Село Верх-Уймон. Фото В. Воробчук |
Ветры разлада
«Нарушена гармония мира», - думает Анна, глядя, как коровы резво,
словно кони, бегут по лугу. Любовь
Сергеевна не пригласила Веру Матвеевну на заседание по сбору мусора, Мультинцы
воротят нос от Уймонских, а если идут вместе в лес – то каждый под своей
берёзой сидеть будет.
Ко мне на крылечко дома подсел парень, лет двадцати пяти -
«Вот раньше была община, кержаки. Теперь все грызутся. Жить противно».
А старожилы расскажут:
«XX век – был обузданный конь, им легко
управлять, люди были смирнее, добрее. XXI век – разнузданный конь,
такой весь зубоскаленный. И люди, смотри, какие стали – неуправляемые, дети
неуправляемые.
Тот век был Иисуса Христа, этот век – диявола, он и управлят. Следующий
век наступит – снова Христа, и будет чистейший, чистейший век. Будет чистота во
всём. Так в писании написано. Век веку разница». (Бочкарева Л.М.)
Грозы приходят с гор, дуют
сильные ветры. Алтайцы скажут – нельзя жить на земле, если подношений духам не
делать. Старики староверы скажут – молись, а то бес попутает. Приходит дождь.
Верующий – верит. Злопамятный – забывает. Жестокий – смягчается. Вещи и
сущности распределяются по родам. Выходит радуга. И мир снова ниспускается в
долину.
 |
| Фото В. Левицкого |
Невозможно говорить про Уймонскую долину и не рассказать о
влиянии Рериха. Всего три недели, проведённые им здесь, подняли волну в сердцах
многих, многих людей, стремящихся попасть сюда, прикоснуться к горнему духу и внести
свою посильную лепту в сотворение нового мира.
В этом свете необычайно было встретить и побеседовать с
людьми, чьи деды принимали тут знаменитого художника и философа.
«Рерих тут был. Старики
сильно его уважали, считали, что он святой.
Рерих камни собирал,
травы. У него была большая научная книга про травы, он смотрел её и собирал.
Потом сушил и складывал, гербарий делал. Женщины ему мешочки шили самотканые изо льна и
конопли.
Он забрался вон на ту
гору, а конь за ним идёт. Конь разве пойдёт за обычным человеком? А с горы он показывал
– вон там город будет – Кокса уже почти город, а тут будет село Горбуново. А
потом он ушел горами в Индию». (Бочкарева Л.М.)
 |
| Экспедиция Н.К, Рериха на Алтае, Верх-Уймон. Фото из личного архива А.Атамановой |
Колыбель цивилизаций
На дорогах колыбели цивилизаций мирно жуют траву коровы, а
машины и тракторы неспешно их объезжают. «Уймон» с тюркского переводится как
кишка коровы - бирюзовой лентой вьётся Катунь, спускаясь с ледяных высот Белухи,
вскармливает своими водами тело долины, географически располагающейся в центре
Евразии.
В колыбели цивилизаций варится первородный бульон из
множества зёрен прошлых и будущих времен – древности скифских миров, сказания о
приходе Будды на белоснежном скакуне, мечты о золотом Звенигороде – городе
просветлённых мастеров. Здесь говорят, что долина – прародина всего
человечества и здесь начинается преобразование людей в новые святящиеся формы –
а другой стороне небесного зеркала слышится, что человечество в целом настолько
равнодушно к земле и к друг другу, что прошло точку не возврата, и дни его
сочтены. Долина принимает зёрна множества идей, и какие из них прорастут,
обретут плоть – знает лишь высокое сверкающее небо.
…Дядя Ваня запрягает своего белого коня телегой и едет
косить сено – долгой зимой нужно кормить коров. Мысли как эхо разносятся в
пространстве – перетекают и отражаются в кристальной чистоте воздуха - и
блаженно пьяный неделю Леха поведает, что Бог един.
 |
| Алтайская ночь. Фото В.Левицкий |
Слова благословений
Русские переселенцы брали в жены алтайских луноликиих
красавиц. Судьба алтайского народа здесь не менее тяжёлая, чем русских
староверов – часть из них сменила свой традиционный кочевой образ жизни на
оседлый, многие погибли в советские времена. И тем не менее, несмотря на
множество перерубленных потоков жизней и знания, не перестают бить чистые
родники Алтая, родники жизненной силы и веры добру.
Из огненных глубин горных хребтов, с небесных высот ледяной
свежести, кристальной чистотой и
прозрачностью звучат слова древних благословений народа этой земли:
У трёх белоглавых аилов
Великий Кайчи хан Алтай
Воспевает легенду
Которая словно Кадын течёт из его уст
Оберегая, объединяя и сохраняя свой народ
Тот, кто придёт на Алтай с чистым сердцем
И чистыми помыслами
Пусть исполнятся их самые сокровенные мечты
На горной тропе
У святого источника Арнсу
Пусть они загадают свои желания
Пусть им будет дано видеть
Только светлое
Пусть отступит тьма
Пусть больной исцелится
Чтобы созидать
И идти белыми дорогами Алтая
 |
| Фаина, Село Верх-Уймон |
